 |
Мысль о беззащитности в России талантливой личности была одной из самых горьких и неотступных дум писателя. В одном из писем он замечает: «А вообще можно и должно держаться такого правила, что умных и даровитых людей надо беречь, а не швыряться ими, как попало; а у нас не так. О нас Пушкин сказал: Здесь человека берегут,
Как на турецкой перестрелке.
Оттого их так и много! Меня, однако, литература больше терзает, чем занимает. Мне по ней всегда видно, что мы народ дикий и ни с чем не можем обращаться бережно: «гнем — не парим, сломим — не тужим».
|
|
Власть специфических обстоятельств, их непосредственное воздействие не только на судьбу, но и на склад личности всегда волновали Лескова. В дальнейшем повествовании незаметно, но неуклонно возрастает число жанровых сцен, рисующих те условия, в которые поставлен в России простой человек. С точки рения автора, это проявление той системы подавления личности в России, которая является главной причиной трагизма судеб талантливых русских людей, тормозит историческое развитие страны, угрожая её благополучию.
Автор изыскивает разные способы привлечения внимания читателей к этим "мелочам". В этом отношении весьма характерна 8 глава, посвящённая возвращению Платова с Тихого Дона в Тулу.
|
 Платов везет Левшу к государеву дворцу. Художник И. Глазунов
|
 «Левша». Атаман Платов и тульские мастера.
Художник Н. Кузьмин
|
Обратите внимание на иллюстрацию слева.
Какой эпизод изображён здесь?
Прослушайте главу 10.
Каков Платов в изображении Н.В. Кузьмина?
Немало приходится претерпеть от Платова герою рассказа. Заподозрив, что туляки не исполнили царского пожелания, «мужественный старик» словил Левшу за волосы и начал туда-сюда «трепать так, что клочья полетели». Хитроумное сечение ямщиков, грубая ругань на казацкий манер в адрес тульских мастеров, только что совершивших свой удивительный труд, едва не случившийся арест Левши — все это проявления общего духа николаевской эпохи — разнузданного самовластья одних и совершенного бесправия других.
|
Пренебрежение к личности, и в первую очередь к личности простого человека, трудом, мужеством и талантом которого, по убеждению писателя, и сильна Россия, сплошь и рядом граничит с преступлением. Лесков воспроизводит все обстоятельства как нечто обычное, примелькавшееся, всеобщую норму жизни.
Послушайте главу 13. Как принял царь Левшу?|
Царь, обращаясь к придворным, произносит фразу: «Видите, я лучше всех знал, что мои русские люди меня не обманут. Глядите, пожалуйста: ведь они, шельмы, аглицкую блоху на подковы подковали!» Для царя подкованная туляками блоха - это не столько произведение народного искусства, сколько вещественное доказательство верноподданической преданности ему всех русских людей.
Замечательных тульских мастеров Николай воспринимает не в их отношении к делу, к возникшему национальному соперничеству, а прежде всего в их отношении к нему самому. Каждое слово царя демонстрирует его неспособность выйти из тесного круга своего «я». Уверенность Николая в «своих русских людях» имеет судорожно-болезненный характер и потому при первом же поводе мгновенно переходит в беспардонное бахвальство, браваду, фанфаронство.
Левша и его товарищи обнаруживают в слове и поступке то подлинное чувство меры, которое Лесков считал главным признаком духовного совершенства человека.
|
 Государь император Александр Павлович с Платовым в аглицких кунсткамерах. Художник Н. Кузьмин
|
В описании удивительной работы тульских мастеров, одновременно и возвышающей их над заморскими соперниками и выявляющей их слабость, отражает тревожная мысль Лескова о русской отсталости, непросвещенности, которая сковывает великие силы и возможности народа, обрекая его на ряд поражений и неудач.
Лесков далек от переоценки народных возможностей. Результат вдохновенной работы тульских мастеров таит в себе «коварную» двойственность: им действительно удается сотворить чудо — подковать «нимфозорию», но подкованная «на глазок» блоха не может более «дансе танцевать».
В противоположность соотечественникам, англичане проявляют трогательную, истинно человеческую заботу о всех «мелочах», обеспечивающих благополучие путешествия Левши.
Русские не видят в Левше человека, достойного уважения; англичане внимательны и предупредительны, поскольку умеют ценить талантливых людей.
Развитие главной интриги давно завершилось, итоги состязания талантов двух наций уже определились, однако писателя по-прежнему интересует не только результат этого состязания — кто кого? — но и нечто другое: положение талантливого человека в России, его личная судьба, мера отпущенных ему жизненных возможностей для реализации его природной одаренности.
Душевно не сломленным остается Левша: до последней минуты он озабочен лишь тем, как передать соотечественникам важный совет насчет лучшего хранения оружия.
В словах: «А доведи они Левшины слова в свое время до государя, — в Крыму на войне с неприятелем совсем бы другой оборот был»? - ,конечно, сказывается «младенческая наивность» народных представлений, и в то же время в этом простодушном высказывании — преданность своему отечеству.
Лесков обращает особое внимание читателей на гуманистическую тенденцию сказа, в котором нет беспристрастия в отношении к прошлому. В художественной трактовке Лескова это эпос, который не просто хранит красоту народного характера былых времен, но и активно защищает ее от разрушительных веяний нового «железного века». Легендарная личность замечательного тульского мастера обрисована в нем с глубоким сочувствием, «с гордостью и любовью».
