Учитель Google

Меню сайта

Дистант

Поиск

Мысли великих

Проверка слова

Проверка текста

Орфограммка

Соответствие стилю

Главред

Календарь

Календари на любой год - Календарь.Юрец.Ру

Опрос

Какие материалы Вам хотелось бы найти на сайте?
Результаты | Архив опросов
Всего ответов: 4547

Форма входа

Статистика

Закладки

Чат
 
ТЕСТ №4
 

      Прочтите текст и выполните задания А1—А7 и B1—B9.
 
     (1) Сегодня утром я шёл по улицам Старого Дрездена. (2) На душе было неприятно и неловко: шёл я смотреть её, прославлен­ную Сикстинскую мадонну. (3) Ею все восхищаются, ею стыдно не восхищаться. (4) Между тем многочисленные снимки с картины, которые мне приходилось видеть, оставляли меня в совершённом недоумении, чем тут можно восхищаться. (5) И вот, — я знал, — я буду почтительно стоять перед картиною и всматриваться в неё без конца, и стараться натащить на себя соответственное настроение. (6) А задорный бесёнок будет подсмеиваться в душе и говорить: «Ничего я не стыжусь, — не нравится, да и баста!..»
     (7) Я вошёл в Цвингер. (8) Большие залы, сверху донизу увешан­ные картинами. (9) Глаза разбегаются, не знаешь, на что смотреть. (10) Вот небольшая дверь в угловую северную комнату. (11) Перед глазами мелькнули знакомые контуры, яркие краски одежд...
     (12) И вдруг — незаметно, нечувствительно — всё вокруг как будто стало исчезать. (13) Исчезли люди и стены. (14) Исчез вы­чурный иконостас. (15) Всё больше затуманивались, словно сты­дясь себя и чувствуя свою ненужность на картине, старик Сикст и кокетливая Варвара. (16) И среди этого тумана ярко выделялись два лица — Младенца и Матери. (17) И перед их жизнью всё окру­жающее было бледным и мёртвым.... (18) Он, поджав губы, боль­шими, страшно большими и страшно чёрными глазами присталь­но смотрел поверх голов вдаль. (19) Эти глаза видели вдали все: видели вставших на защиту порядка фарисеев, и предателя-друга, и умывающего руки чиновника-судью, и народ, кричащий: «Рас­пни его!» (20) Да, он видел этим проницающим взглядом, как будет стоять, под терновым венцом, исполосованный плетьми, с лицом исковерканным обидою, как там, через несколько зал, на малень­кой картине Гвидо Рени...
     (21) И рядом с ним — Она, серьёзная и задумчивая, с круглым девическим лицом, со лбом, отуманенным дымкою предчувствия. (22) Я смотрел, смотрел, и мне казалось, что она живая, что дымка то надвигается, то сходит с её молодого, милого лица...
     (23) И такая она была полная жизни, полная любви к жизни на земле... (24) И всё-таки она не прижимала сына к себе, не стара­лась защитить от будущего. (25) И серьёзное, сосредоточенное лицо её говорило: «Настали тяжёлые времена, и не видеть нам радости. (26) Но нужно великое дело, и благо ему, что он это дело берёт на себя!» (27) И лицо ее светилось благоговением к его подвигу и вели­чавою гордостью. (28) А когда свершится подвиг, её сердце разорвёт­ся от материнской муки и изойдёт кровью. (29) И она знала это...
     (30) Вечером я сидел на террасе. (31) На душе было так, как буд­то в жизни случилось что-то очень важное и особенное. (32) В воз­духе веяло апрельской прохладою, по ту сторону Эльбы береговой откос зеленел весеннею травкой...
     (33) Я сидел, и вдруг светлая, поднимающая душу радость охва­тила меня, — радость и гордость за человечество, которое сумело воплотить и вознести на высоту такое материнство. (34) И пускай в мёртвом тумане слышатся только робкие всхлипывания и сло­ва упрёка, — есть Она, есть там, в этом фантастическом четырёх­угольнике Цвингера. (35) И пока она есть, жить на свете весело и почётно. (36) Темнело. (37) Я шёл через площадь. (38) На небе рисова­лись два чёрные, как будто закоптелые шпица церкви св. Софии. (39) Вот и молчаливый Цвингер. (40) Окна темны, внутри тишина и безлюдье. (41) И мне стало странно: неужели и в этой комнате может быть темно, неужели её лицо не светится?
(По В. Вересаеву)